Сергей Козлов
Реконструкция миграций по палеоДНК
Накопившийся за последние годы объем информации по аутосомной палеоДНК стал уже слишком велик, а потому начал требовать систематизации. Для этой цели я нанес взаимоотношения между собой ряда образцов из Евразии на нижеследующую схему:
Стрелки отображают вероятные влияния, однако источником их не обязательно является культура, указанная в ячейке, из которой выходит стрелка. Здесь больше привязка к географии — если влиял и не этот конкретный источник, то какой-то близкий и схожий. Многие ячейки попросту оставлены пустыми. В противоположность этому, остриё каждой стрелки указывает на конкретные образцы из определенной культуры, проанализированные учёными.
Чтобы не загромождать схему, для Европы я не стал создавать множество колонок, поскольку они были бы структурно схожи между собой. Кроме отображенной в таблице Центральной Европы (в основном это образцы из Германии), неплохой временной срез существует по северной Испании, где пещеры хорошо сохранили древние образцы. Совершенно аналогично предыдущему случаю, в мезолите местность населяют охотники-собиратели WHG, далее появляются неолитические земледельцы (аутосомно близкие по всей Европе), после чего в их генофонде понемножку начинает расти доля WHG, вплоть до халколита. Более поздние палеообразцы оттуда мне пока неизвестны.
Охотники-собиратели юго-западной Скандинавии (SHG) по аутосомам находились между WHG и EHG (похоже, что мезолитические охотники-собиратели северо-западной Евразии формировали континуум с плавным переходом от WHG на западе к ANE на востоке). Впоследствии мы видим появление все тех же неолитических земледельцев, а еще позже в регион попадают «ямноподобные» носители CHG, как и в Германии. Среди археологов нередко принято выделять этих пришельцев в отдельную от их аналогов с южного берега Балтики (культура шнуровой керамики) культуру боевых топоров, или ладьевидных топоров. И генетика дает для этого некоторые основания — в отличие от германских шнуровиков, у образца из Швеции вклад CHG заметно ниже, а влияние северных охотников-собирателей — выше. Однако и здесь носители CHG явно свежие пришельцы, ранее этот компонент в регионе не находили.
Третьим регионом, по которому имеется временной срез, является Венгрия. Можно было бы включить ее в центральноевропейскую колонку, однако у венгерских образцов имеется своя специфика. Если на протяжении мезолита-неолита ситуация развивается по привычной схеме, то в эпоху бронзы новоприбывшее население заметно отличается от тех, кто мигрировал в более северные районы. Да, растет доля «кавказского» компонента, но он более «анатолийский», чем «степной-ямный» (казалось бы, именно в степной Венгрии можно в первую очередь ожидать «ямный» компонент). При этом доля «охотничьего» компонента у них также заметно повышена по сравнению с неолитчиками. Возможно, эти люди и ответственны за аутосомный сдвиг у представителей ККК и Унетицкой культуры, отображенный в таблице. С этого момента в Центральной Европе наличествуют все основные имеющиеся в ней в наши дни аутосомные компоненты и население становится достаточно схожим с нашими современниками.
К сожалению, между Волгой и Карпатами до сих пор не проанализировано ни одного образца из обсуждаемого периода (единственный удостоившийся подобной чести — палеолитический образец с Маркиной Горы (Костёнки-14), для нашей цели бесполезен). Поэтому остается лишь строить предположения, какие изменения происходили в генофонде населения Восточноевропейской равнины в это время. Когда будет закрыта эта дыра, на данный момент мне совершенно непонятно. Что касается Средней Азии и Кавказа, то мы можем ожидать появления новых результатов оттуда в обозримом будущем.
Заметки о генетике 